Когда я услышала о открывшейся в Луизиане 13 сентября 2023 выставке «Бархатный терроризм – Россия Pussy Riot», я задумалась о самой идеи экспонирования активизма в музее. Ведь Луизиана, как государственное учреждение, сама определяет рамки того, что может быть показано в так называемом «белом квадрате» музея. Особенно сейчас, когда свобода слова и протесты в России открыто и жестоко подавляются. Что происходит с идеями активизма, когда они оказываются в музее? Что испытывают и понимают посетители, когда активизм переносится из общественного пространства, где у него есть своя цель, в музей? Но уже при входе на выставку мне пришлось оставить эти вопросы в стороне и вместо этого пойти на встречу тем эмоциям, которые вызывает дерзкий и провокационный активизм Pussy Riot, их акции, политическое мнение и личная жизнь. Понять, что выставка коснется меня на глубоко физическом и личном уровнях.

Прямо у входа меня встретили приклеенные на раздвижные стеклянные двери реалистичные изображения двух полицейских. И я поняла, что не мозг будет руководить моими ощущениями на выставке, а тело и сердце. Полицейские как бы замерли в попытке прорваться внутрь и остановить то, что там происходит. И мной овладел мгновенный дискомфорт. То самое чувство, сидящие в глубине моего сознания, больше похожее на воспоминание, чем опыт пережитого. То чувство, что полицейских надо избегать, не привлекать к себе их внимание, что они опасны. Я поняла, что скорее всего мои впечатления от выставки будут сильно отличатся от впечатлений большинства посетителей. В первую очередь потому, что мне не нужен перевод. Ни языка, ни чувств, которые я испытываю.

Выставка открывается с провокационного и, наверное, самого перформативного видео с изображением женщины, мочащейся на портрет Путина. Оно смешно и бесстыдно показывает хорошо отрепетированный одномоментный шокирующий эффект, который лучше всего подходит для музея, но в тоже время пренебрегает важной «сделай сам» эстетикой панка присущей Pussy Riot. Но это первое видео обманчиво и то, что следует за ним, воспринимается совсем иначе. Посетители в прямом смысле окружены фотографиями и фильмами различных выступлений и акцией созданных Pussy Riot за последние 20 лет. Стены плотно покрыты написанными Марией Алехиной от руки описаниями того, что происходит на этих фотографиях и видео. Через описания Алехина озвучивает то, что скрывается за активизмом Pussy Riot и их сопротивлением режиму Путина. В какой-то степени, она разговаривает с посетителями, призывает их сфокусироваться и вступить в диалог через текст, написанный на английском. Даже меня. Текст не переведен ни на датский, ни на русский. Здесь нужен язык, который более или менее работает для всех. Так же, как и с активизмом в реальной жизни.

Pussy Riots aktion "Putin will teach you how to love the motherland" på vinter-OS i Sochi, 2014. Foto: Anatoly Maltsev/EPA/Ritzau Scanpix

Чем дольше я нахожусь в выставочном пространстве, тем лучше я понимаю мою разницу восприятия текста и звука. На выставке не используются наушники и звук атакует мой слух со всех сторон. Я стою в самом центре этой какофонии и мне не нужно читать перевод под видео. Я понимаю, что они поют, кричат, говорят. Я сразу воспринимаю панковскую эстетику их песен, в которой ругательства использованы чтобы описать реальность происходящего. Через свое тело, я воспринимаю звук ударов, когда члены группы жестоко атакуются и избиваются полицией. Я понимаю возмущенные женские голоса, которые спрашивают, почему с ними так жестоко обращаются, хотя они не оказывают сопротивление. Во всем это, ограниченное пространство становится еще более замкнутым, когда я пытаюсь пробраться из одного зала в другой. Люди, изображения, видео, тексты. Все это создает пространство, которое не позволяет избежать понимания, что же такое активизм и протест. Тяжелый, неизбежный, опасный, жестокий.

В самой середине выставки, еще до того, как мне удалось увидеть сам фильм, до меня долетел один звук, одно слово. Стыд, стыд, стыд. Снятое на телефон видео показывает нападение неонацистской группы молодых мужчин на Pussy Riot. В процессе атаки, они выплескивают зеленку на лицо участниц группы. Зеленка, это химический раствор, который в России традиционно используется для дезинфекции ран, но который может вызвать серьезные ожоги при попадании в глаза. В конце видео, молодые люди уходят с места преступления скандируя стыд, стыд, стыд. Именно этот звук прорвался через какофонию и завладел моим вниманием. Видео повторяется из раза в раз и стыд становится осязаемым. Стыд не за Pussy Riot и их акции, а за этих молодых людей и что они символизируют: хребет путинской власти, ущемлённая мужественность прогнившего патриархального режима. Мужчины, которые сегодня, атакуя беззащитных женщин и оставаясь безнаказанными, верят, что они правят миром, а завтра станут пушечным мясом, потому что патриархат требует платы за ту иллюзию власти, которую он им дает.

Когда мне удается пройти дальше, другой отчетливый звук перекрывает музыку и голоса. Гимн России гремит из колонок за двумя закрытыми дверьми. Двери ведут в модель тюремного коридора, где гимн начинает играться в шесть часов утра, чтобы разбудить заключенных. Для того чтобы продолжить смотреть выставку, каждый должен пройти сквозь этот коридор. И опять, тревожное ощущение подкрадывается ко мне из ниоткуда. Ведь гимн, это то, чем человек должен гордиться? Что-то что слушается с удовольствием, когда национальная команда выигрывает в футбол. Что-то что обозначает важный момент. А я стою здесь и не знаю, что ждет меня за этими дверьми. Возможно, именно это месяц за месяцем чувствовала Мария Алехина пребывая в заключение.

Рукописный текст на стенах протягивает хаотичную красную нить повествования, которая ведет посетителей через разные акции Pussy Riot. На одном видео, они танцуют и поют на Лобном Месте на Красной Площади, символическое место казни царского режима. На другом видео, мы видим, как они пытаются пропеть «Путин научит тебя родину любить» и жестоко атакованы полицией на зимней Олимпиаде в Сочи в 2014. На еще одном – как они вывешивают Радужный флаг на фасадах административных зданий. И конечно же, самая известная их провокация — двенадцатисекундное видео «Punk Prayer» в храме Христа Спасителя в Москве в 2012 году. Алехина продолжает тщательно описывать каждое событие и его последствия. В конце показано, как Алехиной удается выбраться из-под домашнего ареста и покинуть Россию. История Pussy Riot продолжается.

Pussy Riot часто критикую за то, что у них нет какой-то четкой политической идеи. Они просто известны тем, что всеми силами борются с режимом. Но это и есть протест в самой своей основе. Панковской восстание, которое провоцирует трещины в официальном фасаде повседневности. Они провоцируют чтобы показать, как режим реагирует. Их акции не объясняют, что и как нужно делать, но они разрушают самое ценное, что есть у режима – иллюзию нормальности. Возможно, не имеет смысла спрашивать, уместно ли показывать активизм в музее. Активизм должен занимать место, чтобы его нельзя было игнорировать. Да, возможно он сталкивается с некоторыми ограничениями, когда выставляется в музее, но именно здесь активизм может встретить тех, кто не привык к его жесткости и дискомфорту. Активизм должен раздражать, задавать вопросы, показывать цену свободы слова и воли. И должен делать это повсеместно, чтобы людям не стало слишком комфортно. Именно потому, что излишний комфорт может легко привести к потери демократических свобод, которые многие из нас воспринимают как должное и неразрушимое.